Гарпии постучали по прутьям своей клетки – и Ада убедилась, что её дверца тоже закрыта на висячий замок.

– Служитель лорда Гота кормит меня копчёным лососем, а моих девочек – мышами. Но… – глаза Сирены сверкнули, она распахнула свои золотые крылья, – мы артистки! Мы не можем так жить!

Звуки её прекрасного голоса отразились от стен.

– Так жить, так жить… – мелодично повторили гарпии из клетки.

Сирена Шестая перевела взгляд на Эмили Брюквидж и её акварель.

– Какая вы красивая! – с чувством воскликнула Эмили, смешивая серо-зелёную краску, соответствующую оперению женщины-птицы.

Сирена застыла на месте, не отводя взгляда от Эмили.

– Я вижу, у тебя тоже душа художника, – сказала она наконец. – Ты должна запечатлеть мою красоту… и мои страдания!

Ада тем временем продолжала разглядывать металлическое кольцо на лапе Сирены.

– Боюсь, здесь произошло какое-то недоразумение, – сказала она. – Я немедленно сообщу моего отцу, лорду Готу.

Но Ада понимала, недоразумение здесь ни при чём. Это Мальзельо пригласил Сирену и гарпий в Грянул-Гром-Холл и посадил их на цепь. И у Ады было нехорошее чувство, что она знает зачем…

Она оглядела Купальню Зевса. Никаких комнатных фазанов. А ведь комнатная охота назначена на послезавтра, на вечер субботы.

– Так ты дочь лорда Гота? – спросила Сирена, по-прежнему не меняя позы. – Ты мне нравишься. Ты очень вежливая. Не то что слуга лорда Гота.

В эту секунду Уильям Брюквидж ворвался в комнату. Его лицо было цвета темноты и паутины, но на глазах приобретало оттенок мрамора. Захлопнув за собой двери, он повернулся к Аде и Эмили.

– Мальзельо! – выкрикнул он, срывая сюртучок и расстёгивая пуговицы на рубашке. – Он проснулся! Он идёт… сюда!

Эмили торопливо сложила свои рисовальные принадлежности, выплеснула из баночки в бассейн помутневшую от краски воду и взвалила ранец-этюдник на спину. Потом взглянула на Аду и снова на Уильяма.

– Тебе-то беспокоиться нечего, – бросила она. – Ты просто сольёшься, и всё. А нам с Адой где прятаться?

Ада огляделась. И действительно.

В коридоре послышались шаги Мальзельо.

– Ада, Эмили, сюда!

Голос шёл от дальней стены. Ада посмотрела туда и увидела, что из камина торчит перевёрнутое вверх тормашками и перемазанное в саже лицо Кингсли-трубочиста.

– Скорее, хватайте меня за руки!

Девочки подбежали к камину и ухватились за руки, протянутые трубочистом.

– Тяни! – закричал он.

Оказалось, что к лодыжкам Кингсли привязаны какие-то хитроумные леера. Ада вдруг почувствовала, как стремительно взлетает вверх по печной трубе. Всё, что она успела заметить – старинный фигурный кирпич, промелькнувший рядом с кончиком её носа.

Через пару мгновений им в глаза ударил дневной свет, и подъём закончился. Ада и Эмили выпустили руки Кингсли и спрыгнули на крышу с расписной трубы, которая их спасла. Оглянувшись, они увидели, что над горловиной трубы возвышается деревянная тренога, к которой прикреплены канат на лебёдке и ручка, за которую держится Артур Халфорд. Отпустив ручку, механик развязал ремешки, закреплённые вокруг огромных башмаков трубочиста, и тот тоже спрыгнул на крышу.

– Это моё изобретение! – с гордостью заявил Артур. – Механический трубочист. Вроде подъёмника для кладовки, только для труб.

– Нуждается ещё в доработке, на мой взгляд, – заявил Кингсли, явно не желающий остаться без внимания. – Но для срочной очистки помещения в самый раз.

Он улыбнулся. Ада смутилась.

– Уильям велел нам приготовиться на случай, если вам понадобится помощь, – объяснил Артур. – Члены Чердачного клуба друг друга не бросают.

– Спасибо, Артур, – сказала Эмили и сдула пыль с папки для рисунков. – Мальзельо почти сцапал нас. Что за ужасный человек! И ты просто не поверишь, кого мы встретили. Очень странное создание. И очень красивое.

– Что до странных созданий, – заметил Артур, – то я сегодня утром обнаружил кое-что интересное в старых развалинах позади гаражей для беговелов. Да вам лучше самим взглянуть.

Они с Кингсли сложили механического трубочиста, и затем Кингсли провёл их по лабиринту крыш заброшенного крыла. Пока они карабкались по черепице, шли на цыпочках по конькам крыш и перепрыгивали через водосточные желоба, он показал им самые примечательные печные трубы. Наконец они дошли до наружного контрфорса стены, выложенного каменными ступеньками, и спустились по ним на землю.

– Осторожнее, – с улыбкой предупреждал Кингсли Аду, которая чувствовала себя не очень уверенно. Сам-то он прыгал по крутым крышам с ловкостью горного козла.

Ада держала Эмили за руку, пока они спускались по каменным ступенькам. Потом Артур повёл их в сторону западного крыла.

Подойдя поближе, Ада увидела гаражи для беговелов – длинное приземистое здание, составленное из отдельных мастерских, каждая с отдельной дверью. Множество механиков, облачённых, как и Артур, в спецовки, занимались каждый своим делом: разогревали в горнах велосипедные рули, чтобы придать им правильный изгиб, вправляли «восьмёрки» в колёсных ободах или же шлифовали и обтачивали на верстаках деревянные рамы. На крюках по стенам были развешаны готовые беговелы.

– Я обслуживаю вот этот, – сказал Артур, указывая на прекрасный аппарат с крылатым конём, вырезанным на раме. – Это любимый беговел лорда Гота.

Они обогнули гаражи и оказались перед скоплением сараюшек с полуобвалившимися крышами и стенами, подпёртыми брёвнами.

– Это расстроенные строения, – пояснил Артур. – Мало кто сюда заходит.

Он отвалил расшатанную дверь и зашёл внутрь. Эмили и Ада старались держаться к нему поближе.